(в программы которых входят йога и медитация)». В соответствии с Черной радикальной традицией такие институции, как «Андерграунд-музей» и «Фонд перестройки» (к ним я бы добавила фонд Art + Practice в Лос-Анджелесе), наряду с программной и выставочной деятельностью предлагают возможности профессионального обучения, уход за детьми, помощь в поиске жилья, образование и стажировки для молодых людей из детских домов.
34
В английском языке Black – это политически мотивированный термин обозначения определенных групп населения с темным цветом кожи, связанный с гордостью, силой, самоутверждением, эмансипацией и антирасизмом (особенно для тех, кто знаком с антирасистским дискурсом США – контекстом, в котором работает Нельсон). В США этот термин используется для политического самонаименования (вспомним, например, леворадикальную группу «Черные пантеры»). В русскоязычном дискурсе ведутся споры по поводу корректного перевода слова Black. Слово «черный» может отсылать к разным меньшинствам в России и за ее пределами в рамках квазинационалистического дискурса. Переприсвоения слова «черный» не произошло, что может быть связано с иной социально-этнической географией сообществ и иными видами политической борьбы. No Kidding Press делает выбор в пользу перевода «Черный» с целью подчеркнуть именно эмансипаторность этого термина, как в уже изданных издательством книгах Одри Лорд и Поля Пресьядо. «Чернокожий», знакомое по истории поддержки антиколониальной борьбы в странах Азии и Африки, не рассматривается издательством из-за его акцента на «коже». – Примеч. пер.
35
Муньос считал выступления Джека Смита «богатыми антинормативными сокровищницами квирных возможностей» и относился к ним как к основополагающим, несмотря на то, что поначалу был встревожен «[их], так сказать, ориентализирующими и тропикалистскими аспектами»; всё это доказывает, что для Муньоса дезидентификация не была предопределена и переопределена уровнем социальной вовлеченности, но оставалась вопросом интерпретации, в отношении которой мнения критиков могли и будут расходиться.
36
Предположение о том, что искусство – это всегда ободряющая и благотворная сила, которая неизбежно приносит пользу какому-либо сообществу, горячо оспаривается в убийственных кампаниях против джентрификации и районного благоустройства, проводимых группами из Лос-Анджелеса: «Защитим Бойл-Хайтс», «Альянс Бойл-Хайтс против артвошинга и переселения»; примером также могут служить яростные протесты против токсичной филантропии в мире искусства, которые против семьи Саклер проводит группа P.A.I.N. художницы Нэн Голдин или участницы движения «Деколонизируй это место». См. также протесты, которые прошли на волне движения #MeToo и привлекли внимание к различным формам жестокого обращения, защищенных званием «искусства» (например, нежелательные прикосновения в импровизационном театре или свидетельства о жестоком обращении на съемочной площадке из рассказов актрис Марии Шнайдер («Последнее танго в Париже») или Умы Турман («Убить Билла»), которая утверждала, что режим работы на площадке «граничил с убийственным».
Что касается споров вокруг искусства как состояния исключительности, вот что пишет Джордж Оруэлл в своем эссе 1944 года о Сальвадоре Дали «Привилегия Духовных Пастырей: Заметки о Сальвадоре Дали»: «И мы увидим, что защитники Дали требуют для себя чего-то вроде привилегии духовных пастырей. Художник должен быть свободен от нравственных норм, которые связывают простых людей. Стоит произнести волшебное слово „искусство“ – и всё в порядке. Гниющие трупы с ползающими по ним улитками – нормально; пинать головку маленькой девочки – нормально; даже фильм типа L’Age d’Or («Золотой век»). Нормально и то, что Дали годами нагуливает жир за счет Франции, а потом, как крыса, трусливо бежит, едва над Францией нависла опасность. Коль скоро вы умеете писать маслом достаточно хорошо, чтобы выдержать тест, всё вам будет прощено. Фальшь подобных рассуждений можно почувствовать, приложив их к сокрытию обыкновенного преступления… Если бы завтра на землю вернулся Шекспир и обнаружилось, что его любимое развлечение в свободное время – насиловать маленьких девочек в железнодорожных вагонах, мы не должны говорить ему, чтобы он продолжал в том же духе только потому, что он способен написать еще одного „Короля Лира“… Нужна способность держать в голове одновременно оба факта: и то, что Дали хороший рисовальщик, и то, что он отвратительный человек… И точно так же мы должны иметь возможность сказать: „Это – хорошая книга (или хорошая картина), но ее следует отдать на публичное сожжение палачу“». Сколько бы раз я ни читала это эссе, я никак не могла понять, как Оруэлл, который изобрел «Полицию мыслей», в этом тексте совершенно не беспокоится о разнице между гротескной живописью и «изнасилованием маленьких девочек в железнодорожных вагонах»; единственное, что приходит на ум, это влияние Второй мировой войны и обида Оруэлла на Дали за то, что тот покинул Францию. (Спасибо Кэмерон Ланж, что обратила мое внимание на это эссе.)
37
Среди тех, кто подписал открытое письмо Ханны Блэк, Кристина Шарп поддержала аргумент в пользу уничтожения искусства как искусства. Как объяснила Шарп в интервью «Хайпераллерджик» в 2017 году о полемике с Шутц, «призыв к уничтожению чего-либо может быть этичным… Существует масса этичных реакций – вы можете соглашаться с ними или нет, – которые призывают к уничтожению определенного вида репрезентации». Я могу не согласиться с Шарп относительно действенности таких призывов, но, по крайней мере, ее позиция кажется более честной, чем попытка лишить определенные произведения искусства их статуса искусства, чтобы оправдать их демонтаж и уничтожение.
38
Это не значит, что подавление или остракизм всегда неуместны. Разумеется, я не допускаю существования работ, которые предполагают несогласованное причинение телесного вреда или ущемление физической независимости других людей (например, запирание дверей аудитории или театрального зала), или даже провокацию угрозой телесных повреждений (например, размахивание оружием или его реалистичной копией). Здесь уместно упомянуть об увольнении Криса Бердена из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе в 2005 году из-за того, что студент использовал в своем перформансе оружие; см. Бем: «Два художника покинули Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе из-за инцидента с оружием». Некоторые считали позицию Бердена лицемерной, поскольку сам он прославился своей работой 1971 года «Выстрел», в ходе которой в галерее ему прострелили руку. Однако, мне в наивысшей степени важной кажется разница между «Выстрелом» Бердена и поступком студента, который играл в русскую рулетку перед классом, а потом выстрелил, выйдя из аудитории (никто не пострадал).
39
См. статью Эндрю Маранца «Как тролли превратили Беркли в цирк свободы слова».
40
Пример тиранического отсутствия контекста предлагает писатель Уолтер Мосли в колонке, опубликованной в 2019 году под названием «Почему я покинул комнату сценаристов». Мосли описывает, как однажды один коллега подал анонимную жалобу в
